Оно существовало с XII до начала XVI в. на Средней Оке. Сначала Рязанская земля считалась частью Черниговского княжества. Со временем, однако, сформировалось обособленное Муромо-Рязанское княжество. В середине XII в. столицей стала Рязань.
Процесс обособления
После того, как Всеволод Ольгович изгнал Ярослава Святославича из Чернигова, княжество, центром которого являлся Муром, выделилось из Черниговского княжества. В историографии оно обозначается как Муромо-Рязанское княжество. Власть здесь принадлежала потомкам Ярослава.
В 1129 г. возникло Рязанское княжество. В конце 1150-х гг. центром земель стала Рязань. В начале 1160-х гг. обособилось от Рязанского. Однако в некоторых исторических источниках Муромо-Рязанское княжество упоминается вплоть до татаро-монгольского нашествия. После него Рязанское и Муромское княжества окончательно обособились. Столицей первого стал Переяславль-Рязанский.
Территориальное устройство
Рязанское княжество простиралось от Средней Оки до границы залесских территорий на севере, верховий Воронежа и Дона на южном направлении. С западной стороны с ним граничило Черниговское княжество. На юге находились половцы, совершавшие постоянные набеги.
В конце XIII-начале XIV вв. начинает меняться политическая обстановка. Северо-восточные территории отошли к Москве. О присоединении Рязани тогда еще не могло идти речи. Всегда столица княжества находилась на Оке. Такое выгодное положение обеспечивало постоянную торговлю с южными и северными землями. Кроме того, существовали сторожевые крепости и крупные города: Коломна, Белгород, Дубок, Кадом и пр.
Историческая справка
Задолго до присоединения Рязани к Москве (в каком году это произошло, сказать сложно, поскольку процесс был постепенным), после смерти в Муроме Ярослава на княжение садились последовательно его сыновья: Юрий, Святослав и Ростислав. Второй стал первым рязанским князем . В 1152 г. рязанцы приняли участие в походе под Чернигов - Ростислав присоединился к Юрию Долгорукому.
В 1153 г. Ростислав умер. Старшим в роду стал Владимир Святославич. В летописи Никона он назван великим князем рязанским. После смерти Владимира в 1161 г. его потомки утвердились на Муромской земле, а Глеб Ростиславич и, соответственно, его потомки - в Рязанской.
При Глебе рязанцы принимали участие в походах, организованных Андреем Боголюбским в 1172 г. против Волжской Булгарии и в 1173 г. под Вышгород. В источниках присутствуют сведения о том, что в 1205 г. рязанцы совершили самостоятельный поход против половцев.
Столица Рязанского княжества
В Переяславле-Рязанском были созданы значительные в то время оборонительные сооружения. Основной частью города был Кремль. Он находился около участка слияния рек Лыбедь и Трубеж. Кремль был выполнен в виде огромной деревянной крепости. На земляном валу, некоторые элементы которого сохранились до настоящего времени, возвышались пятиметровые дубовые стены с 12 башнями. Одна из них была каменной.
Недалеко от Кремля, возможно, на месте установки современного и около него располагалась резиденция епископов Рязанского княжества - деревянный Острог.
За пределами Острога и Кремля в XVI в. существовали районы, в которых активно шла торговля, было распространено ремесло.
Еще при Федоре (сыне Олега Ивановича) началось строительство зданий из камня. Первым возвели Успенский собор. Он стал усыпальницей для князей. В Успенском соборе было похоронено 5 князей и 3 княгини.
Сооружение было квадратным, 12 м в длину и ширину. По композиции и названию собор напоминал храм, сооруженный в 1326 г. в Москве. Мастера воспроизвели несколько мотивов Спасского собора Старой Рязани.
Политика владимирских правителей
После того как умер Андрей Боголюбский, в борьбе за власть в северо-восточных землях принял участие Глеб. Он поддерживал сыновей Ростислава, выступавших против Всеволода и Михаила, опиравшихся на помощь Святослава Черниговского.
В ходе противостояния Глеб смог разорить Владимир. Однако ему пришлось вернуть награбленное. Глеб проиграл сражение на Колокше и был взят в плен. Всеволод ему предложил отказаться от княжения в Рязани и уйти в южные земли, однако тот отказался.
Несмотря на все дипломатические усилия, предпринятые Глеб остался в плену и скончался неосвобожденным. Его сыновья получили свое наследство по разрешению Всеволода.
Монгольское нашествие
В 1235 г. Рязанское княжество занимало огромную площадь. На территории государства существовало немало крупных городов: Пронск, Белгород, Дубок, Ижеславль, Ростиславль, Коломна, Перевитск и пр.
В 1237 г., в декабре Рязанские земли стали первой жертвой монгольских воинов. Княживший в то время Юрий Игоревич с частью дружины остался в Рязани и оказывал сопротивление захватчикам. Однако на шестой день он был убит. Город был разорен. В битве погибли Федор (сын Юрия) и его жена с сыном Иваном. Племянник Юрия, Олег, был захвачен монголами в плен, и вернулся только 1252 г.
Другая часть дружины под руководством Романа (племянника Юрия) направилась навстречу войску Юрия Всеволодовича. Однако вместе они были разгромлены в битве под Коломной в начале января 1238 г. После этого был разбит отряд Евпатия Коловрата, рязанского боярина, вернувшегося из Чернигова и догнавшего захватчиков в суздальской земле.
Потеря независимости
В начале XIV в. началось противостояние рязанских и московских князей. Однако первые терпели постоянные неудачи. Во-первых, они потеряли Коломну. Во-вторых, между ними все время шло соперничество. Постоянные противостояния способствовали ускорению присоединения Рязани к Москве.
Дата вступления на княжение Олега Ивановича считается отправной точкой усиления могущества Рязанского княжества. В 1350-1402 гг. - эпоха расцвета территорий. Однако вследствие неблагоприятных исторических факторов Олег не смог превратить Рязань в центр, возле которого можно было бы собрать северо-восточные земли.
С приходом к власти преемников Олега началась постепенная потеря самостоятельности, что в итоге и привело к присоединению Рязани к Москве . Уже его сын Федор находился в подчинении от московского князя. После него княжил сын - Иван. Первые упоминания о нем датируются 1430 г. Тогда Иван, стремясь избавиться от власти татаро-монголов, заключил союз с Витовтом, которому пообещал верную службу. Однако уже совсем скоро Иван заменил его договоренностью с московским князем и поддерживал последнего в борьбе с Юрием Дмитриевичем.
После поражения Василия, однако, Иван примкнул к Юрию. Но уже спустя 7 лет снова заключил союз с московским князем. Хотя вместе с тем Иван не разрывал отношений и с литовским правителем.
После смерти Иван поручает княжение и своего сына московскому князю. Спустя восемь лет власть была возвращена Василию (сыну Ивана), который правил до 1483 г. Со своими соседями, в числе которых была и Москва, Рязань сосуществовала в полном согласии. Этому способствовала жена Василия, Анна, сестра Ивана III.
В начале XVI в. русские земли объединились вокруг Москвы. Рязань и Псков - единственные территории, формально сохранившие самостоятельность. Вскоре Переяславль-Рязанский остался столицей единственного княжества, независимого от московской власти.
Политика Ивана III
В 1501 г. умерла Анна Васильевна, выступавшая гарантом целостности Рязанского княжества. После смерти сестры Иван III активизировал свои действия в отношении Рязани. Присоединение к Москве началось с территорий с городами Старая Рязань, Перевитск, Пронск. К центру отошла и 1/3 Переяславля-Рязанского.
Между тем, Иван III не планировал ускорять присоединение Рязани к Москве . Как следует из исторических источников, он вел очень осторожную политику. Иван III стремился заручиться поддержкой подручных правителей: они могли быть зависимы от Москвы, но вместе с тем сохраняли формальный суверенитет. По этой схеме строились отношения с и
Присоединение Рязани к Москве при Василии 3
В 1505 г. умер Иван III. На престол в Москве взошел Василий III. Именно он окончательно лишил самостоятельности феодальные владения: к 1521 году присоединение Рязани к Москве было полностью завершено.
После Василия Ивановича, в Рязани правил Иван Васильевич, а затем Иван Иванович. Однако последний владел небольшой частью княжества, поскольку еще в 1503 г. Федор (его дядя) завещал удел московскому князю.
В 1520 г. Ивана Ивановича вызвали в Москву. Он был заподозрен в связях с крымцами. В Москве Ивана заключили под стражу. Однако в следующем 1521 г. в ходе нашествия крымцев он смог бежать. В Переяславле Ивана не приняли, и он ушел к Литву, где получил в пожизненное владение от Сигизмунда I удел Стоклишки. Здесь он и скончался в 1534 г.
После пленения Ивана Ивановича Рязанское княжество как самостоятельная территория прекратила существование. Оно было присоединено к Москве и стало ее областью.
В 1565 г. Иван IV разделил государство на Рязань была включена в состав первой.
Из поздних событий на территории княжества можно назвать разорение татарами, участие рязанцев в освобождении Москвы во время Смуты.
Пленение Ивана
Подросший князь перенял от своей матери Агриппины идею о возрождении самостоятельности своих территорий. Для ее реализации он хотел опереться на бояр, настроенных против Москвы. К ним относились семьи Сумбуловых, Кобяковых, Коробьиных. Военную помощь предполагалось получить от Крымского ханства и Литвы.
Василий III узнал о планах Ивана и распорядился привезти его в Москву. При этом Агриппину вывезли из Переяславля-Рязанского и постригли в монахини. Василий также распорядился сместить с кафедры епископа Протасия, поддерживавшего идею восстановления самостоятельности Рязанского княжества. Большая часть бояр была выселена из Переяславля-Рязанского. Из Москвы в город направили наместника, который привез с собой артиллерийское орудие.
Иван Иванович смог вырваться из плена и в последний раз посетить свое княжество только в 1521 г. В тот год Мухаммед-Гирей совершил опустошительный поход на Русь. Ему удалось перейти Оку и закрепиться под Москвой. По мнению Карамзина, растерявшийся Василий III был вынужден дать грамоту хану о возобновлении выплаты дани, как во времена Орды.
В заключение
Как видно, процесс присоединения Рязани не сопровождался особым кровопролитием. К примеру, для присоединения Новгородской республике московскому князю пришлось применить силу. В любом случае, процесс собирания земель вокруг Москвы был неизбежен.
Рязанская земля тянулась длинной полосой от верховьев Дона на западе до устья реки Пры - левого притока Оки - на востоке. Ее северной границей была Ока, по левому берегу которой, вплоть до устья реки Цны, лежали владения московских князей. Южная граница рязанских земель была весьма неопределенной и отходила на 100-150 километров от Оки в сторону Дикого поля. Природные условия рязанской земли были благоприятными для земледелия. Здесь имелись большие массивы плодородных земель. Реки в изобилии давали рыбу, а леса - мед диких пчел. Главной дорогой края была Ока. Ее левые притоки (Москва-река, Лопасня, Нара, Протва) связывали рязанское княжество с московскими и смоленскими землями. Ока имела и большое военно-стратегическое значение как серьезная преграда на пути степняков во внутренние районы страны. Через рязанское княжество шла торная дорога в Орду, которой пользовались все русские князья.
В домонгольский период земли в верхнем и среднем течении Оки принадлежали черниговским князьям. После выделения самостоятельного Муромо-Рязанского княжества в середине XII столетия здесь стали править потомки князя Ярослава - младшего сына Святослава Ярославича Черниговского, одного из трех Ярославичей.
История Рязанского княжества в XIV-XV веках очень слабо освещена источниками. Однако ясно, что само географическое положение княжества ставило его под удар степняков с юга и московских князей - с севера. Укрепляя свою южную границу, московские Даниловичи в первой половине ХIII столетия отняли у рязанских князей Коломну и некоторые волости по левому берегу Оки. Распад Золотой Орды, начавшийся в середине XIV века, выразился в фактической самостоятельности некоторых татарских «царевичей». Они захватывали целые области в Среднем Поволжье, свершали набеги. Противодействие этому «степному пиратству» стала постоянной заботой рязанских князей. Особенно отличился на этом поприще самый известный рязанский правитель той эпохи князь Олег Иванович.
Начало вооруженной борьбы за спасение русских земель от ордынского ига в 70-е гг. XIV столетия поставило Олега Рязанского в крайне сложное положение. Его многострадальное княжество оказалось посередине. Приняв сторону Москвы, он навлекал на Рязань нашествие татар; заключив союз с татарами, он не только терял свое доброе имя, но и ставил Рязань под удар московских войск. В поисках выхода Олег пробовал вести гибкую политику, фактически сохраняя нейтралитет, но при этом уверяя в своей лояльности обе конфликтующие стороны. Одновременно Олег установил союзнические отношения с князем Литовским Ягайло.
Несмотря на все усилия Олега, его владения подверглись разгрому и от Мамая (1378), и во время нашествия Тохтамыша (1382), а затем были опустошены воеводами Дмитрия Донского. Казалось, что Рязанское княжество разорено дотла. Однако оно воскресло, как Феникс из пепла. В 1385 году князь Олег отомстил Дмитрию Донскому. Рязанские войска неожиданным ударом захватили Коломну. Посланное на них войско во главе с Владимиром Храбрым не добилось успеха. Дело принимало плохой для Москвы оборот. И только благодаря посредничеству знаменитого игумена Сергия Радонежского Олег согласился заключить мир с Дмитрием. Залогом добрососедства стала женитьба старшего сына князя Олега на дочери Дмитрия Донского. С этого времени Рязань никогда больше не воевала с Москвой, а потомки Олега признавали себя «младшими братьями» великого князя Московского. В 90-е гг. ХIV столетия князь Олег занялся борьбой с новым правителем Литвы великим князем Витовтом, который развернул наступление на русские земли.
Политическая стратегия Рязани всегда отличалась здравомыслием. Рязанские князья с середины ХIV века присвоили себе титул «великих князей». Однако этот титул утверждал лишь безусловную власть старшего в княжеской семье. Они никогда не домогались ярлыка на княжение во Владимире, не стремились стать во главе объединительного движения. Само географическое положение Рязани предопределило ее историческую судьбу: самоотверженно служить передним краем обороны Руси от татар, а когда настанет время, безропотно сложить свою отцветшую независимость к ногам объединившей Русь Москвы.
После кончины князя Олега Ивановича (1402) Рязанское княжество как бы уходит в тень истории. Правившие здесь потомки Олега заняли позицию выжидательного нейтралитета в московской смуте времен Василия Темного. Крепнут династические связи Рязани с Москвой. Рано осиротевший рязанский князь Василий Иванович по завещанию отца воспитывался в Москве при дворе Василия Темного. Несколько лет Рязанью управляли московские наместники. Достигнув совершеннолетия, Василий получил рязанский трон и женился на княжне Анне - любимой сестре «государя всея Руси» Ивана III.
Московское правительство долго сохраняло формальную независимость Рязанского княжества, разглядывая его как своего рода «буферную зону» в отношениях с беспокойным степным миром. И только неловкие попытки князя Ивана Ивановича уйти из-под тягостной опеки Москвы заставили Василия III в 1521 году включить эти земли в состав своих владений.
Труд «История Рязанского княжества» в 1858 году принес своему автору – известному русскому историку и публицисту Дмитрию Ивановичу Иловайскому – степень магистра и Уваровскую премию Академии наук. Начиная с первых летописных упоминаний о возникновении Рязанского княжества, в книге подробно рассмотрена история его становления, основные этапы его политического и экономического развития, внешняя политика и система отношений с непосредственными соседями. До сего времени эта книга была и остается, пожалуй, самым полным изложением ранней истории Рязанского края и будет интересна не только специалистам, но и самому широкому кругу читателей.
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги История Рязанского княжества (Д. И. Иловайский, 1858) предоставлен нашим книжным партнёром - компанией ЛитРес .
Происхождение Рязанского княжества
Финское население в области Оки. Вятичи. Главные пути славянской колонизации. Восточные уделы. Святой Глеб в Муроме. Происхождение города Рязани. Борьба Олега Святославича с детьми Мономаха. Ярослав Святославич. Его характер и деятельность на северо-востоке. Успехи христианства. Неудачи Ярослава на юге. Обособление Муромо-Рязанского княжества.
Финское население в области Оки
«По Оце реце, где потече в Волгу, мурома язык свой, и черемеси свой язык, мордва свой язык», – говорит Нестор, перечисляя народы, населявшие древнюю Россию. «А се суть инии (т. е. не славянские) языци, иже дань дают Руси: чудь, меря, весь, мурома, черемис, мордва» и пр. Следовательно, речная область Оки в первый раз является в истории с обитателями финского или чудского племени. Но, заговорив о финском племени и его подразделениях, мы чувствуем под собой далеко нетвердую почву. Этот важный элемент в составе русского государства представляет еще задачу для истории, и мы пока напрасно ищем в ученой литературе авторитет, на который могли бы смело опереться в своих выводах. Особенно мало сделано для истории и этнографии финнов восточной России. Здесь нас сразу же останавливает затруднение отыскать границы между племенами финскими, турецкими и монгольскими; перед нами мелькает множество названий, которые никак не поддаются строгой классификации рода и вида. Разрешения этой задачи можно ожидать только от сравнительной филологии.
Финские народцы, обитавшие в области Оки, по некоторым признакам, составляли только часть большого мордовского племени. Нетрудно представить себе главные черты их быта при начале нашей истории; без всякого сомнения, он был очень прост и немногосложен, как у всех народов, не вышедших еще из состояния дикости. Финны, рассеянные небольшими группами или отдельными семьями, жили в глуши первобытных лесов, на берегу рек и бесконечных болот. Охота и, вероятно, пчеловодство служили им главным источником существования; земледелие, может быть, и в те времена входило уже в число их занятий, но ему не благоприятствовали лесистая природа страны и местами скупая, песчано-глинистая почва. В этом случае для нас драгоценны слова Герберштейна, которыми он в первой половине XVI века характеризует мордовское племя. «К востоку и югу от реки Мокши, – говорит он, – лежат огромные леса, в которых обитает мордва – народ, говорящий особенным языком. Они отчасти идолопоклонники, отчасти магометане; живут разбросанными семьями, обрабатывают поля, питаются мясом диких животных и медом, богаты дорогими мехами; народ суровый, храбро отбивающий от себя татарских хищников; почти все пешие, вооружены длинными луками и превосходные стрелки». Если мы сравним с этим известием описание чисто мордовского быта в наше время, то в главных чертах мы находим большое сходство; отсюда имеем право заключить, что и с IX века по XVI этот быт изменился очень мало. Так, например, мордва до сих пор отличается свойственной дикарям неразборчивостью в выборе пищи; только в недавнее время она оставила привычку пожирать самых нечистых животных, а мясо медведей, волков, ежей, белок, вьюнов и ястребов еще не вышло из употребления.
В XVI веке часть мордвы исповедывала ислам, заимствованный у соседних болгар, казанских и касимовских татар; но в IX веке язычество в этих странах еще не встречало себе никакого противодействия. К сожалению, религиозные верования северо-восточных финнов далеко не приведены в известность для того, чтобы можно было построить из них полную систему. Однако, благодаря заметкам некоторых наблюдателей, мы имеем довольно цельное понятие о язычестве мордовского племени; видим, что оно прошло несколько ступеней религиозного развития и не лишено присутствия господствующей идеи. Верховное божество называется Шкай; за ним следуют низшие боги и богини, между которыми разделены заботы об управлении различными частями мира, таковы: Керемят, Азарава, Паксязар и Паксязарава, Вирьязар и Вирьязарава, Ведьязар и Ведьязарава, Лугазар и Лугазарава, Юртазар и Юртазарава и прочие. Все эти имена встречаются в молитвах, преданиях и поверьях у мордвинов, которые вообще поздно, неохотно подчинились христианству и упорно продолжают сохранять многие языческие верования и обряды.
Приведенные имена свидетельствуют, что первоначально мордва почитала единое, высшее начало под именем Азар; что потом это божество, как и у других народов, разрешилось на отдельные силы природы, и, таким образом, явились: Ведь-язар – лесной бог, Юрт-азар – домашний бог и т. д. (вроде славянских леших и домовых).
Нижнее течение Оки почти до самого устья занимало племя мурома, которое примкнуло к возникающему государству прежде других племен, обитавших по Оке, и несколько опередило их в развитии общественных форм. В IX столетии мы находим здесь город Муром, который, может быть, и распространил свое имя на ближнюю часть мордвы. Неизвестно – вследствие ли завоевания или добровольного присоединения он вместе с Ростовом является в числе городов, которыми владел Рюрик. Близость Волги, по которой шел водный путь из Новгорода в Болгарию и Козарию, более всего способствовала раннему участию мери и муромы в русской истории. Язычество муромы, судя по той борьбе, которую должны были выдержать против него первые проповедники христианства, достигло некоторой степени развития. Не знаем, насколько их верования были общи с мордвой, но у нас сохранилось несколько любопытных известий об обрядах муромцев в конце XI столетия. «Очные ради немощи в кладезях умывающеся и сребреницы на ня повергающе… дуплинам древяным ветви убрусцем обвешивающе и сим покланяющеся… кони закалающе, и по мертвых ременные плетения и древолазная с ними в землю погребающе, и битвы и кроение и лиц настрекания и драния творяще».
Между всеми мордовскими народцами для нас особенно важна мещера, которая обитала по притокам Оки выше муромы. Доныне вся северная часть Рязанской губернии носит название Мещерской стороны. Древние летописцы не отличают ее от мери и мордвы и не знают ее имени. Затерянные в непроходимых дебрях и болотах между притоками средней Оки, мещеряки долее своих соседей остаются в состоянии совершенной дикости и ускользают от внимания истории.
Итак, до появления славянского элемента в тех местах, о которых мы говорим, финские племена с незапамятных времен были здесь полными хозяевами, и самым прочным, самым заметным памятником их древнего господства, бесспорно, служат до сих пор темные для нас географические названия. К таковым принадлежат имена Оки, Москвы, Цны, Вожи, Мокши, Рязани и множества других.
Самым крайним славянским племенем на востоке в IX веке являются вятичи. О происхождении вятичей и их соседей радимичей сохранилось у летописца, как известно, любопытное предание, из которого заключаем, что эти племена, отделившиеся от семейства ляхов, заняли свои места гораздо позднее других славян, и в народе еще в XI веке сохранилась память об их движении на восток. Вятичи заняли верхнее течение Оки и, таким образом, пришли в соприкосновение с мерею и мордвою, которые, по-видимому, без особенной борьбы подвинулись на север. Едва ли могли существовать серьезные причины к столкновению с пришельцами при огромном количестве порожних земель и при ничтожности домашнего хозяйства у финнов. К тому же и самое финское племя, скудно одаренное от природы, с явным недостатком энергии, вследствие неизменного исторического закона должно было всюду отступать перед более развитой породой. Трудно провести границы между Мещерой и ее новыми соседями; приблизительно можем сказать, что селения вятичей в первые века нашей истории простирались до реки Лопасни на севере и до верховьев Дона на востоке.
Немногими, но очень яркими красками изображает Нестор языческий быт некоторых славянских племен. «И радимичи, и вятичи, и север один обычай имяху: живяху в лесе, якоже всякий зверь, ядуще все нечисто, срамословье в них пред отьци и пред снохами; браци небываху в них, но игрища межю селы. Схожахуся на игрища, на плясанье, и на вся бесовская игрища, и ту умыкаху жены собе, с нею же кто свещашеся; имяху же по две и по три жены. Аще кто умряше, творяху тризну над ним, и по сем творяху кладу велику и взлажахуть и накладу мертвеца, сожжаху, а посем собравше кости, вложаху в судину малу и поставяху на столпе на путех, еже творят вятичи и ныне». Судя по первым словам, упомянутые племена не имели ни земледелия, ни домашнего хозяйства. Но далее видно, что они жили селами и имели довольно определенные обычаи или обряды относительно брака и погребения; а подобное обстоятельство уже предполагает некоторую степень религиозного развития и указывает на начала общественной жизни. Впрочем, трудно решить, насколько слова Нестора относились именно к вятичам IX столетия, потому что едва ли можно приравнять их к северянам, которые поселились на своих местах гораздо ранее и жили по соседству с греческим водным путем. Ясно, по крайней мере, что вятичи в те времена были самым диким племенем между восточными славянами. Удаленные от двух главных центров русской гражданственности, они позднее других вышли из родового быта, так что первые города встречаются у них не ранее XII века.
Главные пути славянской колонизации
Движением радимичей и вятичей из Польши прекратилось расселение славянских племен в России: они перестают занимать земли более или менее густыми массами и отодвигать далее на север и восток жилища финнов. Последние теперь спокойно могли оставаться на своих местах, но уже навсегда должны были подчиниться влиянию своих соседей. Медленно и туго финское племя проникается славянским элементом; но тем вернее и глубже пускает он свои корни. Проводником этого неотразимого влияния послужила у нас, как и везде, система военной колонизации, начало которой совпадает с началом русской истории. Так о Рюрике говорится в летописи: «И раздал мужем своим грады. И по тем городом суть находницы варязи; а первые насельницы в Новегороде – словене, Полотьске – кривичи, в Ростове – меря, в Белеозере – весь, в Муроме – мурома». Разумеется, варяжский элемент при этом играл роль только до тех пор, пока он преобладал в княжеской дружине, т. е. до XI века. Таким образом, славяно-русская колонизация вместе с княжеской властью идет сначала от Новгорода на восток великим Волжским путем и достигает нижнего течения Оки. Господство князей выражается здесь, на первый раз, только военным занятием трех городов, составлявших центры трех финских племен, и сбором дани с окрестных жителей. Преемник Рюрика переносит главную сцену исторической деятельности на юг, и Поволжский край на время ускользает от внимания русских князей. Но связь главных центров русской жизни с этим краем не прекращается благодаря деятельному содействию новогородцев. Известно, что новогородское юношество издавна ходило по рекам в дальние страны с двоякой целью – грабежа и торговли. Эти-то походы и проложили пути славянскому влиянию на финском северо-востоке. С движением славянского элемента из Новгорода по Волге во второй половине X века встречается другое движение из юго-западной Руси по Оке.
По случаю походов Святослава и Владимира на вятичей для нас очень важно известие об их дани по шелягу с плуга. Ту же дань они платили козарам, между тем как при первом столкновении с последними говорится о белке и веверице (векше) с дома. Отсюда мы заключаем, что в IX и X веке вятичи меняют суровый быт звероловов на более благодарное занятие земледелием; следовательно, выходят из состояния той дикости, на которую указывает летописец словами: «Живяху в лесе якоже всякий зверь, ядуще все нечисто».
С подчинением вятичей киевским князьям верховья Оки вошли в состав русских владений. Устья этой реки принадлежали к ним еще прежде, поэтому и среднее течение не могло далее оставаться вне пределов зарождающегося государства, к тому же многочисленное туземное население было не в состоянии оказать значительное сопротивление русским князьям. Летопись даже и не упоминает о покорении мещеры, которое само собой подразумевается при походах Владимира на северо-восток. Преемники его в XI столетии спокойно проходят со своими дружинами по мещерским землям и ведут здесь междоусобные войны, не обращая внимания на бедных жителей. Близ слияния Волги и Оки дальнейшее движение русского господства должно было на время остановиться: препятствием явилось довольно сильное по тому времени государство болгар. Помимо враждебных столкновений, камские болгары были знакомы русским князьям по сношениям другого рода. Они служили тогда деятельными посредниками в торговле между мусульманской Азией и восточной Европой. Болгарские купцы ездили со своими товарами вверх по Волге в страну веси, а через мордовскую землю – следовательно, по Оке – отправлялись в юго-западную Русь и ходили до Киева. Известия арабских писателей подтверждаются рассказом нашего летописца о магометанских проповедниках у Владимира, а также торговым договором русских с болгарами в его княжение. Если удачные походы святого князя на камских болгар и не сокрушили эту преграду к распространению русского влияния вниз по Волге, зато окончательно закрепили за ним всю Окскую систему. Но начала гражданственности еще не скоро проникли в эту лесную глушь; первый город упоминается здесь спустя целое столетие.
Восточные уделы
Когда Владимир раздавал своим сыновьям города, Муромская земля досталась на долю Глеба.
Но для нас особенно важно деление волостей между сыновьями Ярослава I; оно надолго определило дальнейшее развитие отдельных частей древней России. Святослав Ярославич получил на свою долю Черниговский удел. К этому уделу кроме Северской земли причислялась долина Оки и Тмутраканское княжество, точно также как к Переяславскому уделу Всеволода принадлежало почти все верхнее Поволжье. Существование такого деления подтверждается событиями восточной Руси во второй половине XI века, а особенно – Любецким съездом, на котором все течение Оки было навсегда укреплено за родом Святослава Ярославича. Подобная обширность владений, сосредоточенных в руках одного рода, нисколько не смущала остальных князей. Вся эта лесная глушь имела в их глазах мало цены; сами Святославичи, как увидим, долго не смогут примириться с угрюмой природой своих уделов и обнаружат стремление к заветному Приднепровью.
Святой Глеб в Муроме
Между тем как деятельность сыновей и внуков Владимира Святого преимущественно сосредоточивалась около Днепра, народы, заселявшие область Оки, все еще прозябали в тени своих первобытных лесов. Признаки жизни заметны только в отдаленном Муроме. Здесь первым удельным князем является святой Глеб. Нет сомнения, что главной заботой молодого князя было насаждение христианства в этом крайнем уголке тогдашней Руси. Самая рассылка по городам сыновей Владимира, которая, по летописи, следует за их крещением, может быть, находилась в связи с заботами великого князя о распространении новой религии. Но это благое дело, кажется, не имело большого успеха в короткий срок пребывания Глеба на севере. После его смерти христианство должно было еще в продолжение целого столетия выдерживать здесь борьбу с языческой партией прежде, нежели могло провозгласить победу на своей стороне. Помимо столкновений христианского начала с язычеством Муромский край в то время оживлялся еще торговыми сношениями с Камской Болгарией, что не мешало иногда муромцам вступать в борьбу с сильными болгарами и беспокойными племенами мордвы. В княжение Ярослава I, по-видимому, Муром наряду с Ростовом играл незавидную роль ссылочного места для опальных бояр. Так в 1019 г. великий князь прогневался за что-то на новгородского посадника Константина (сына знаменитого Добрыни) и заточил его в Ростов, «и на третие лето повеле его убити в Муроме на реце на Оце».
Соседство с половцами
Между тем в юго-восточной части Муромо-Рязанских земель никогда не прерывались враждебные столкновения со степными кочевниками. В начале X века из Приуральских степей вслед за уграми подвинулись на запад печенеги и потянулись к нижнему Днепру. За печенегами являются их соплеменники торки. В 1055 г. в первый раз упоминается о приходе половцев на русские земли. Они оттесняют более слабых предшественников и в 1068 г. открывают упорную борьбу с нашими князьями; а к концу XI века их необозримые кочевья раскинулись по всему степному пространству южной России. Соседство с этими дикими ордами, конечно, не осталось без влияния на жителей Приокских земель, оно внесло в эти земли новый элемент населения, враждебный славяно-русскому началу. Стоит только прочесть у Нестора описание половецкого быта, чтобы понять, каково могло быть влияние кочевников. «Якоже се и при нас ныне половцы закон держат отец своих, кровь проливати, и хвалящеся о сих, ядуще мертвечину и всю нечистоту, хомеки и сусолы; поймают мачехи своя, ятрови, и ины обычая отец своих творят».
Борьба Олега Святославича с Мономахом и его сыновьями
27 декабря 1076 г. скончался Святослав Ярославич, оставив пять сыновей: Глеба, Олега, Давида, Романа и Ярослава. При жизни отца Глеб сидел в Новгороде, Олег – во Владимире Волынском, Роман – в Тмутракани; неизвестно, где княжил Давид; а Ярослав, самый младший, по юности своей, вероятно, находился при отце; впрочем, можно догадываться, что ему назначались в удел Муромо-Рязанские волости. С возвратом Изяслава произошло перемещение удельных князей, которое повлекло за собой неизбежные усобицы. Здесь мы, по необходимости, должны коснуться этих усобиц с той стороны, с которой они имели влияние на судьбы Муромо-Рязанского края.
Глеб Святославич, изгнанный из Новгорода, погиб в земле заволоцкой чуди; Олег, лишенный Владимира Волынского, жил некоторое время в Чернигове у дяди Всеволода. Из этого, впрочем, нельзя заключить, что он не имел тогда никакого удела; без сомнения, ему вместе с младшим братом предоставлены были все те же Муромо-Рязанские земли. Некоторое время спустя мы действительно находим в Муроме посадников Олега. Но, как замечено, князья не дорожили своими северо-восточными областями и не любили скучать в этой глухой стороне; поэтому Олег не поехал к себе в Муром, а явился у брата в Тмутракани, и отсюда начал ряд попыток отнять у Всеволода и Мономаха Чернигов как достояние своего отца. Средства для борьбы со старшими князьями у младших в то время находились всегда под руками, т. е. наемные половецкие дружины. Первая попытка Олега, предпринятая вместе с двоюродным братом Борисом Вячеславичем, сначала имела успех, но кончилась несчастной для них Нежатинской битвой 3 октября 1078 г. После того во все время Всеволодова княжения в Киеве незаметно, чтобы Олег возобновлял свои усилия занять Чернигов; когда погиб брат его Роман, он даже пробыл два года пленником у греков. Но, освободившись из плена, Олег занял Тмутраканское княжество и выжидал опять удобного случая завладеть Черниговским уделом. Такой случай представился после кончины Всеволода. Воспользовавшись серьезным поражением Святополка и Мономаха от половцев под Триполем, Олег в 1094 г. опять явился со своими дикими союзниками у ворот Чернигова. На этот раз Мономах, не имея достаточных сил, чтобы отразить врагов, помирился со своим соперником и вышел из города.
Но между тем как Святославичи принимали главное участие в событиях Южной России, их северные волости оставались без надежной защиты от нападения неприязненных соседей. В Муроме управляли посадники Олега. Неизвестно, были ли они сами виноваты в беспорядках или не имели достаточно средств и власти удерживать в повиновении беспокойную муромскую молодежь, которая выгодам торговли с зажиточными болгарами предпочитала грабежи их судов по Волге и Оке. Обиженые обратились с жалобами к Олегу и брату его Ярославу. Не получив удовлетворения, болгары взялись за оружие и в 1088 г. захватили Муром. Впрочем, они оставались здесь недолго, и, вероятно, довольствуясь разграблением города, ушли восвояси; по крайней мере, спустя несколько лет опять упоминается о посадниках черниговского князя в Муроме.
И во второй раз Олег недолго княжил в отцовском городе. В следующем 1095 году неприязненное отношение Святославичей к Мономаху и Святополку опять переходит в сильную междоусобицу. Поводом к неудовольствию послужила явная недоверчивость Олега к двоюрным братьям, когда они пригласили его идти вместе с ними на половцев. Олег пошел, но не вместе, а другой дорогой, и, кажется, уклонился от битвы со своими прежними союзниками. Он также не согласился выдать русским князьям сына половецкого князя Итларя, после того как отец был умерщвлен в Переяславле. Но Мономах и Святополк не вступили прямо в борьбу с Олегом, а прежде хотели, вероятно, лишить его помощи брата Давида; поэтому они в конце 1085 г. вывели последнего из Смоленска в Новгород, а в Смоленске посадили Мономаховича – Изяслава. Вскоре, однако, Давид воротился и опять занял Смоленскую волость. Около того же времени Изяслав Владимирович является в Курск. Неизвестно, потерпел ли Изяслав у Курска неудачу или взял его, но потом оставил из-за угрожающего соседства Олега Черниговского; только в том же году он ушел с юга и отправился в другую волость Святославичей – Муромскую землю. Муромцы, может быть, недовольные боярским управлением и желавшие иметь собственного князя, охотно приняли Изяслава и выдали ему Олеговых посадников. Хотя в письме своем к Олегу Владимир впоследствии осуждает сына за то, что он пожелал чужого и послушался своих алчных дружинников, но едва ли можно думать, чтобы Изяслав в этом случае осмелился поступить против воли Мономаха, который держал своих детей в строгом повиновении. Очень может быть, что занятие Мурома находилось в связи с открывшейся вскоре усобицей между черниговским князем и его двоюродными братьями. Известно, что в 1076 году Олег ответил из Чернигова гордым отказом на приглашение братьев приехать в Киев и не захотел предстать на суд пред епископами, игумнами и смердами. Тогда Святополк и Мономах припомнили ему дружбу с варварами и решились, по обыкновению, предоставить дело суду Божьему. Услыхав о приближении противников, Олег 3 мая 1096 года вышел из Чернигова и заперся в крепком Стародубе. Здесь он защищался 33 дня и начал просить мира только тогда, когда граждане доведены были до крайнего изнеможения, а помощь так и не являлась. Великий князь и Владимир согласились на мир и послали Олега к брату Давиду, чтобы вместе с последним он приехал в Киев улаживаться о волостях. Олег отправился к Смоленску; но смольняне отказались принять в свой город князя, который приобрел недобрую славу из-за своей дружбы с половцами. Гориславич, огорченный такой неудачей, обратился на восток и пошел к Рязани . Тут в первый раз встречается в летописи это имя; и мы ненадолго остановимся на нем, до того как последуем за дальнейшим течением событий.
Происхождение города Рязани
С XI столетия славянские поселения на финском северо-востоке начинают принимать все более и более значительные размеры благодаря строительной деятельности русских князей. Главным средством для утверждения власти в подчиненных землях всегда и везде служило построение крепостей там, где их не было, а также военное занятие городов, уже существующих. Точно так поступали и древние русские князья: они строили новые города на восток и на запад от великого водного пути, имея в виду защиту края, сбор дани с туземных жителей и заселение пустых земель. Уже Рюрик принялся за это дело и, по некоторым спискам летописи, велел «городы рубити». Строительная деятельность особенно усиливается со времен Владимира Святого и Ярослава I. Стук топора и смешанные человеческие голоса с тех пор постоянно нарушают спокойствие дремучих лесов на северо-востоке России. Несколько десятков окруженных земляным валом домиков показываются над рекой в тени зеленых рощ, и путник, плывущий в лодке, замечает в окрестностях движение, а иногда различает остроконечную кровлю с крестом и слышит звон била, призывающего на молитву там, где незадолго перед тем печально каркали вороны, белки прыгали по деревьям, торопливо пробегали лисицы и другие зверьки, да изредка хрустели ветви под тяжелой лапой медведя, и из чащи показывалась непривлекательная фигура дикаря, с головы до ног закутанного в звериные шкуры. Ранее началось построение городов в Суздальской и Ростовской областях; несколько позднее встречаются они по Оке, где туземное население было еще более дико и малочисленно; а леса и болота чаще и недоступнее. Первый город после Мурома здесь упоминается Рязань. Но когда именно она основана? Каким князем? При каких обстоятельствах? При настоящем состоянии источников положительные ответы на все эти вопросы невозможны; поэтому мы должны ограничиться одними соображениями.
Под 1096 годом Нестор говорит об Олеге, непринятом смольнянами: «И иде к Рязаню». Следовательно, Рязань как город существовала еще прежде этого года; а как название страны – она и прежде и после обнимала большое пространство земель, лежавших по среднему течению Оки, по ее притокам с правой стороны и по верхнему Дону. Происхождение самого слова Рязань до сих пор еще удовлетворительно не объяснено. Во всяком случае, мы не согласимся с тем, кто думает производить его от глагола «резать» и сближать с древней монетой «резань». Без сомнения, оно принадлежит к тем географическим названиям, которые перешли к славянам от туземных обитателей – финнов, подобно именам Москвы, Оки, Мурома и др. Вероятнее всего сближение этого названия с местным словом ряса, которое означает топкое, несколько болотистое место, обычно заросшее мелким кривым лесом или кустарником. В связи с этим корнем находятся имена нескольких Ряс (реки в южной части Рязанской губернии), города Ряжска и, наконец, Рязани. Правописание последнего слова установилось нескоро; в источниках оно читается Рязань и даже Резань ; род этого слова также определился не вдруг; в первый раз оно встречается в мужском роде – «И иде к Рязаню». Следовательно, в этом слове сказалась характеристическая черта местной природы; а потом название страны перешло к первому появившемуся здесь городу. Когда же основан город? В этом случае мы предлагаем следующую догадку. С тех пор как Муром, на основании поземельного раздела между сыновьями Ярослава I, вошел в близкие отношения с Черниговом, у черниговских князей, естественно, появилась потребность связать крайние пункты своих обширных владений, централизовать подчиненные рязанские племена и противопоставить укрепленные пункты напору кочевых варваров. Именно около этого времени на юго-восточные пределы надвигаются половцы, которые потеснили далее к северу рассеянную мещеру и раскинули свои вежи до самых берегов Прони. Основание города на Оке в том месте, где она достигает наибольшего юго-западного изгиба и, приняв Проню, поворачивает на север, без сомнения, удовлетворяло означенным потребностям времени. Вероятно, здесь существовали уже финские поселения; потом пришли русские колонисты, срубили обычный острог и начали собирать ясак с туземцев. Мы едва ли будем далеки от истины, если начало города отнесем к шестидесятым годам XI столетия и основание его припишем деятельности Святослава Ярославина Черниговского. С тем же значением и еще несколько ранее является в истории Курск на западном краю Черниговского удела («Житие святого Феодосия»),
Итак, Олег удалился в одно из наследственных владений своего рода в Рязань. Но заранее можно было предвидеть, что гордый и храбрый князь не останется спокойно в этой бедной волости, которую надобно было еще делить со своим младшим братом, и не потерпит дальнейшего нарушения своих прав на сравнительно богатый Муром. Он и теперь не захотел выполнить данного слова ехать в Киев и положиться на правосудие враждебных князей; а, по обыкновению, предпочел решить дело оружием. В том же 1096 г. Олег присоединил к рязанской дружине воинов своего брата Давида и пошел на племянника. Когда весть об опасности дошла до Изяслава, он поспешил призвать на помощь дружины ближних Переяславских уделов – Суздаля, Ростова, Белоозера – и приготовился к обороне. «Ступай в волость отца своего, в Ростов, – прислал сказать ему Олег, – а это волость моего отца; когда сяду здесь, то хочу урядиться с твоим отцом, который выгнал меня из родного города; а ты неужели и здесь не хочешь дать мне моего же хлеба». Юноша, надеясь на многочисленную рать, не захотел уступить справедливому требованию дяди и бодро вышел ему навстречу. Сам летописец, вообще неблагосклонный к Олегу, в этом случае принимает его сторону. «Олег же надеяся на правду, яко прав бе в сем Олег, – прибавляет он, – и поиде к граду с вой». На поляне у ворот Мурома 6 сентября произошла упорная битва; Изяслав пал мертвый, и войско его обратилось в бегство; одна часть рассеялась по лесу, а другая укрылась в городе. Гражданам теперь не оставалась ничего более, как с покорностью принять прежнего князя. Тело Изяслава с честью было похоронено в монастыре святого Спаса, а впоследствии перенесено отсюда в Новгород. Олег не удовольствовался тем, что задержал молодую жену племянника и приказал поковать ростовцев, суздальцев и белоозерцев, захваченных в Муроме; но дал полную волю своей мести: он овладел землями Суздальской и Ростовской, посажал своих посадников по городам и начал брать дани. Это занятие чужих волостей опять влекло за собой неизбежные войны. Брат убитого Изяслава – Мстислав, княживший в Новгороде, спешит вступиться за права своего рода и присылает к Олегу со словами: «Ступай из Суздаля в Муром, в чужой волости не сиди, а я с дружиной пошлем к отцу моему, и помирим тебя с ним; хотя ты и брата моего убил, но это не удивительно: в войнах погибают и цари, и знатные мужи». Олег, в свою очередь, повторяет ошибку юноши Изяслава и после удачи показывает ту же заносчивость. Летописец говорит, что он не только отвечал отказом на справедливое требование племянника, но задумал овладеть и Новгородом. Олег расположился с войском на поле у Ростова, а младшего брата своего Ярослава выслал наперед в сторожах. Здесь в первый раз в летописи является действующим лицом этот родоначальник рязанских князей.
Ярослав Святославич; его характер и деятельность на северо-востоке
Ярослав был еще очень молод, когда умер его отец, так что первое время он, вероятно, жил у дяди Всеволода. Когда последний в 1078 г. сделался великим князем и разделил племянникам уделы, Ярославу досталась Рязань, самая незавидная из отцовских земель. Мы не знаем, когда именно младший Святославич направился в свой удел и какое участие он принимал до 1096 г. в непостоянной судьбе старшего брата; по крайней мере, не встречаем его до тех пор, пока Олег не перенес свою беспокойную деятельность из южной России в северо-восточную. Присутствие Ярослава в Рязани прежде означенного года отчасти обнаруживается тем, что сын Мономаха из Курска отправился прямо в Муром, где находились посадники Олега, и на пути миновал Рязань, так как, вероятно, она управлялась в то время собственным князем. Последняя догадка получит еще большую степень вероятности, если мы возьмем в расчет другое современное обстоятельство. Без сомнения, одну из главных забот Ярослава составляло построение городов в своей малонаселенной волости. Действительно, под 1095 г. мы имеем следующее известие: заложен был град Переяславль Рязанский у церкви Николы Старого. Судя по словам Герберштейна, древняя крепость, около которой впоследствии образовался город Переяславль, первоначально называлась Ярославом или Ярославлем, т. е. по имени своего основателя. Может быть, около того же времени получил свое начало и город Пронск. Вместе с рязанской дружиной Ярослав, конечно, последовал за Олегом в его походе к Мурому и принял непосредственное участие в борьбе с детьми Мономаха. Но роль его пока была второстепенной; очевидно, он находился в полном повиновении у старшего брата, и летописец до времени не считал нужным говорить о его присутствии в полках Олега.
Посоветовавшись с новогородцами, Мстислав выслал в сторожах Добрыню Рагуйловича, который схватил Олеговых сборщиков податей. Услыхав о том, Ярослав, стоявший тогда на Медведице, в ту же ночь бежал к Олегу. Последний отступил сначала к Ростову, потом к Суздалю; но, преследуемый Мстиславом, он велел зажечь Суздаль и воротился в Муром. Изгнав неприятелей из своих родовых волостей, скромный Мстислав не желает продолжать бесполезную войну с крестным отцом и опять предлагает ему помириться. «Я моложе тебя, – говорит он Олегу, – пересылайся с моим отцом, возврати захваченную дружину; а я во всем тебя послушаю». К тому же времени, вероятно, относится известное письмо Владимира Мономаха к Олегу. Несмотря на печаль о потере сына, Владимир соглашается на кроткие убеждения Мстислава: он обращается к своему врагу со словами примирения и в трогательном послании к нему изливает чувства отца и христианина. Олег, чувствуя себя не в силах бороться с племянником, изъявил готовность к миру. Молодой князь, оставшись в Суздале, доверчиво распустил своих ратников по селам и даже поставил в поле обычных сторожей. Настала последняя неделя великого поста. Мстислав сидел за обедом, как вдруг пришла весть, что Олег уже появился на Клязьме. Но последний напрасно рассчитывал на то, что племянник, застигнутый врасплох, поспешит удалиться из Суздаля. В два дня Мстислав успел опять собрать сильную дружину из новогородцев, ростовцев и белозерцев. Он не хотел оставаться под защитой укреплений, а вышел в поле и приготовился к битве. Олег почему-то промедлил еще четыре дня и дал время подоспеть младшему брату Мстислава – Вячеславу, которого Мономах послал с половцами на помощь к сыну. Только на пятый день Святославичи двинулись вперед и на берегах Колакши вступили в битву с детьми Мономаха. Дело кончилось в пользу последних. Разбитый Олег прибежал в Муром, затворил здесь брата; а сам пошел к Рязани, вероятно, для того чтобы собрать новое войско. Но деятельный противник на этот раз решил не оставлять своего преследования до тех пор, пока не принудит неугомонного дядю к окончательному миру: поэтому он не останавливается надолго перед Муромом, довольствуется выдачей Изяславовой дружины и по Оке спешит за Олегом. Последний, не дожидаясь его, убегает из Рязани. Мстислав и здесь заключает мир с гражданами, освобождает из плена своих людей и в третий раз посылает к дяде с мирными предложениями. «Не бегай, – говорит он Олегу, – и пошли лучше к братьям с просьбой; они не лишат тебя Русской земли; я также попрошу за тебя своего отца». Олег, наконец, дал обещание следовать его совету, и Мстислав воротился в Суздаль.
В словах Мстислава для нас особенно замечательно выражение: «Они не лишат тебя Русской земли». Следовательно, все усилия Олега: занятие чужих волостей, измены, битвы – все до сих пор направлено было к тому, чтобы силой воротить отцовские волости в Приднепровье, которое, как известно, в то время преимущественно называлось Русской землей. Но оружие изменило Олегу, поневоле пришлось положиться на великодушие своих врагов. Любецкий сейм 1097 г. положил конец борьбе за Черниговскую волость. Святославичам были возвращены почти все отцовские земли, т. е. Чернигов, Новгород Северский, Вятичи, Муром и Рязань. Давид занял Черниговское княжество, Олег – Северское, а Ярослав – Муромо-Рязанское. С того времени согласие между Мономахом и Святославичами не прекращалось до самой его смерти. Они вместе наказывают Давида Игоревича за вероломное ослепление Василька и еще раз скрепляют свой союз на Витичевском съезде. Но в знаменитых походах на половцев принимает участие только Давид Святославич; Олег по-прежнему уклоняется от встречи со старыми союзниками; а Ярослав почти совсем остается чужд событиям южной России, мы не встречаем его ни на съездах, ни в походе. Только раз, под 1101 г., он появляется вместе с братьями на реке Золотче, чтобы идти с ними на половцев. Поход, однако, не состоялся, и у Сакова был заключен мир. Не ранее 1123 г. потом мы находим его в Приднепровье. Посмотрим между тем, какова была его деятельность на севере.
Первое знакомство с младшим Святославичем дает нам не совсем выгодное представление о его личности. Ярослав находится в повиновении у своего брата и подле него не обнаруживает никаких признаков собственной воли; на поле битвы он является несчастным вождем, первым обращаясь в бегство при известии о приближении передового неприятельского отряда. До 1097 г. он как будто не имеет собственного удела, потому что Олег распоряжается в Муроме и в Рязани как полный хозяин. Но было бы слишком поспешно выводить заключение о его ничтожности с первого поверхностного взгляда. Деятельность Ярослава обнаруживает в нем присутствие кроткого, не воинственного характера. Приходясь Олегу младшим братом, Ярослав, в духе того времени, почитает его вместо отца; но, впрочем, подчиняется ему именно там, где дело идет об их общих интересах, т. е. о возвращении отцовского удела на юге. В случае успеха, за Ярославом оставались все Муромо-Рязанские волости, а по смерти братьев он, конечно, надеялся перейти в Чернигов. Но если Ярослав не обнаруживает личной отваги и стремления к военным подвигам – тех качеств, которые составляли принадлежность современных ему князей, – зато он имеет право на сочувствие историка по своему участию в успехах в русской цивилизации на северо-восточном краю России. Мы уже говорили о том, что он не был чужд строительной деятельности и, вероятно, ему обязаны своим началом некоторые древние города Рязанского княжества, например, Переяславль и Пронск. Еще более великая заслуга Ярослава, отличавшегося глубоким благочестием, заключается в его усилиях утвердить христианскую религию меж подвластными племенами.
Успехи христианства
В землях мещеры на средней Оке христианство, без сомнения, появилось вместе с первыми городами, на тесную связь этих двух начал указывает известие о первоначальном основании Переяславля Рязанского, который был заложен у церкви святого Николы Старого. Мы не имеем никаких сведений об успехах проповеди в самой Рязанской области; можно, однако, с достоверностью предположить, что христианство за стенами городов распространялось здесь очень медленно, хотя ничего не слышно об упорном сопротивлении со стороны туземцев. Не так тихо утвердилась новая религия в стране муромской. Крещение муромы, начатое святым Глебом, после него почти прекратилось на некоторое время. Язычники, пользуясь смутной эпохой междоусобиц и отдаленностью отдельных центров русской жизни, начали сильно теснить малочисленную христианскую общину; но не могли, однако, ее уничтожить (церковь св. Спаса в Муроме 1096 г.). Вместе с язычеством, которое у муромцев стояло на некоторой степени развития и, вероятно, имело особый класс жрецов-кудесников, против русского влияния соединился магометанский элемент, занесенный сюда болгарами; последние не только имели постоянные торговые сношения с поволжскими и поокскими племенами; но даже некоторое время господствовали в Муроме. Между тем как болгары поддерживали мусульман, язычники находили опору в соседней мордве.
Получив в свое распоряжение все Муромо-Рязанское княжество, Ярослав решился вступить в борьбу со всеми элементами, враждебными христианству. Когда его сыновья Михаил и Федор прибыли в Муром в качестве наместников отца, языческая партия встретила их поголовным восстанием, и один из княжичей, Михаил, был убит. Тогда Ярославу пришлось вооруженной силой брать непокорный город. Но он по характеру своему не любил крутых мер, а старался действовать на народ путем кротких увещаний, прибегая к угрозам только в некоторых случаях. Предание рассказывает, что в самом городе возобновилась попытка к мятежу и сделано было покушение на жизнь князя; и что он укротил язычников одним появлением своим перед ними с иконой Богоматери. Борьба окончилась победой христианства, и, по словам предания, даже совершилось торжественное крещение муромских язычников на реке Оке, подобно крещению киевлян при святом Владимире. Мы думаем, что поход Ярослава на мордву 1103 года произошел в связи с этой религиозной борьбой. Закоренелые язычники, по-видимому, оставили Муром и с толпами мордвы открыли нападение на русские волости. 4 марта Ярослав дал битву дикарям. Но уже замечено было, что он не имел удачи в военных предприятиях и не отличался талантами вождя; князь потерпел поражение. Вероятно, были и другие столкновения с ними, но летопись запомнила только самую значительную битву.
Почти в одно время с торжеством христианства на Муромской земле, побеждено было язычество у вятичей. Успехи христианской проповеди в этой части России замедлились потому особенно, что власть русских князей до самого XII века ограничивалась здесь только некоторыми укрепленными пунктами; а основная масса населения находилась в весьма слабой зависимости от потомков Рюрика, управляясь собственными князьями или старшинами, которые не всегда признавали над собой господство русских князей. Так, например, Мономах должен был предпринимать походы для их усмирения. «В вятичи ходихом по две зиме, на Ходоту и на сына его, и ко Корьдну ходих первую зиму», – говорит он в своем поучении (Лаврентьевская лет. 103); а несколько выше сказано: «Первое к Ростову ид ох, сквозе вятиче, посла мя отец». Слова «сквозе вятиче» намекают на то, что подобный путь не так уж был легок и безопасен. В первой трети XII века святой Кукша с учеником своим Никоном, оставив Киево-Печерскую обитель, проповедовал слово Божие в стране диких вятичей, крестил много народу и смертью мученика запечатлел здесь торжество новой религии. Христианство, в свою очередь, помогало распространению княжеской власти в славянских и финских землях: так в половине XII века вятичи уже спокойно повинуются наместникам черниговских князей. С тех пор христианская проповедь могла свободно проникать в Рязанскую область с юго-западной и северо-восточной стороны.
18 марта 1115 г. скончался знаменитый Олег Гориславич, а в 1123 г. умер в Чернигове и старший брат его – кроткий Давид. Из сыновей Святослава в живых оставался только Ярослав, который имел теперь неоспоримое право на первый стол в уделе своего отца. Действительно, он тотчас переходит на юг и садится в Чернигове. Пока был жив Мономах, Ярослав спокойно пользовался своими правами. Спустя два года по кончине Владимира он остался старшим в целом роде Рюриковичей, но киевский стол, по желанию граждан, занимает его племянник Мстислав Владимирович, и Ярослав не обнаруживает никакой попытки присвоить себе фактическое старшинство. Он совершенно доволен своим Черниговским уделом, ничего не ищет, кроме спокойствия, и берет с Мстислава только клятву поддерживать его в Чернигове. Если существовала подобная клятва, стало быть, существовали и причины, по которым ее требовали. Вероятно, кто-нибудь из родных племянников Ярослава – Давидовичей или Ольговичей – показывал неуважение к правам дяди, который просто не мог приобрести влияния на младших князей. Опасения Ярослава вскоре оправдались. В 1127 г. Всеволод Ольгович неожиданно напал на Чернигов, захватил дядю в свои руки, а дружину его истребил и ограбил. Такая удача Всеволода объясняется сочувствием к нему черниговских граждан, которые, может быть, тяготились княжением невоинственного Ярослава. Великий князь изъявил намерение наказать Всеволода и возвратить удел своему дяде, поэтому он вместе с братом Ярополком начал готовиться к походу на Чернигов. Всеволод поспешил отпустить Ярослава в Муром и призвал на помощь половцев. Последние пришли в числе 7 тыс. человек, но от реки Выря воротились назад. Ольгович прибегнул к переговорам, начал упрашивать Мстислава, подкупал его советников и так протянул время до зимы. Тогда пришел из Мурома Ярослав и стал говорить киевскому князю: «Ты целовал мне крест; ступай на Всеволода». Мстислав находился в затруднительном положении: с одной стороны, обязанность наблюдать справедливость между младшими родичами и крестное целование побуждали его вступиться за дядю; с другой – виновный Всеволод приходился ему зятем, потому что был женат на его дочери. За последнего стояли лучшие киевские бояре; в пользу его подал голос андреевский игумен Григорий, который пользовался расположением еще Владимира Мономаха и был почитаем всем народом. Великий князь в раздумье обратился к собору священников, так как после смерти митрополита Никиты место его оставалось тогда не занятым. Нетрудно было предвидеть решение собора, потому что большая часть голосов уже заранее принадлежала Всеволоду. К тому же наше древнее духовенство старалось отвращать князей от междоусобиц и пролития крови, считая это одной из главных своих обязанностей. Так оно поступило и теперь: собор принял на себя грех клятвопреступления. Мстислав послушался, но дорого стоила ему впоследствии эта несправедливость. «И плакася того вся дни живота своего», – говорит о нем летописец. Ярослав оставил всякие попытки поддерживать свои права, с грустью возвратился в Муром и прожил там еще два года. Он скончался в 1129 г.
Между тем как деятельность Ярослава, главным образом, сосредоточивалась около Мурома и Чернигова, для нас замечательна та роль, которую приняла на себя в то время Рязань. С тех пор как Тмутракань, отрезанная половцами от южной России, исчезла из наших летописей, ее значение отчасти перешло к Рязани, которая также лежала на русской окраине: младшие безудельные князья, обиженные старшими, так называемые изгои, находят здесь для себя убежище. Под 1114 годом есть известие о кончине двух таких князей в Рязани. Один из них был Роман Всеславич Полоцкий, неизвестно каким образом сюда попавший; другой – Мстислав, внук Игоря Ярославича и племянник известного Давида Игоревича; последний являлся верным помощником своего дяди, участвовал в половецких походах, а потом грабил суда на каком-то море. В Рязани же в один год с Ярославом скончался Михаил Вячеславич, внук Мономаха. Кроме того, есть известие, что Ярослав Святославич, изгнанный в 1127 г. из Чернигова, на пути в Муром оставил в Рязани какого-то Святополка; но потом о Святополке более не упоминается. По смерти Ярослава Святославича все Муромо-Рязанские земли достаются его сыновьям – Юрию, Святославу и Ростиславу.
С Ярославом оканчивается тесная связь между княжествами Чернигово-Северским и Муромо-Рязанским. Внимание Ярослава еще обращено на юг; он делает усилие, чтобы утвердиться в Приднепровье; сыновья его уже не возобновляют никаких притязаний на старшинство в роде Святославичей и не думают покидать своих северо-восточных волостей для того, чтобы отыскивать неверные земли на юге. С того времени среднее течение Оки все более и более выделяется из общей системы уделов и начинает жить своей собственной жизнью, подобно княжествам Полоцкому и Галицкому.
Как свидетельствует Никоновская летопись (XII-XIII вв.) и более поздние источники, первоначально к рязанским городам помимо Старой Рязани, Переяславля-Рязанского (современной Рязани), Пронска, Ряжска, Михайлова, Касимова (Городец Мещерский), Зарайска, сохранившихся за Рязанью вплоть до XX века, относились и Кашира, и Коломна, и Тула, и Данков; в эпоху усиления Рязанского княжества в XIV веке ему подчинялись и Елец, и Мценск, и Козельск, традиционно союзные отношения были с Муромом. Многие из этих городов потом (в XIV-XV веках), были отобраны Московскими князьями... Собственно, это и было одной из причин столкновений Рязанского и Московского княжеств в то время.
Если исследовать истоки Рязанщины и исторические рязанские земли, то необходимо рассмотреть процесс их формирования с течением времени. Известно, что уже в X веке территория современной Рязанской области (точнее западной ее части, ее древнего славянского ядра, несколько выступающего за рамки пространства, ограниченного р.Окой с севера, р.Осетром с запада, р.Проней с Востока и юга) была населена славянскими племенами вятичей и радимичей, как отмечает летопись, происходящими от ляхов. Даже в XI веке эти племена еще помнили о своем приходе сюда с Запада. Коренным населением, очень редким по плотности, рязанских лесных зон были, как пишет Иловайский, Финны (угро-финские племена меря, мещера, мурома, мордва, жившие и во всей лесной части Средней и Северной современной России). Финские племена постепенно были либо вытеснены восточнее, либо, что вероятнее, слились со славянами. По словам Начальной летописи, киевский князь Святослав в 964 году идет на Оку и на Волгу, приходит к вятичам и спрашивает у них: «Кому дань даете?» Они отвечают: «Даем козарам по шелягу с рала» (сохи). Затем Святослав обращается на хозар и громит их царство. Вятичи, однако, не соглашаются добровольно платить дань, и как показывает летописец под 966 годом: «Вятичи победи Святославъ, и дань на них възложи». Его сыну Владимиру Святому по крайней мере дважды, в 987 и 997 годах, пришлось опять приходить с дружиной сюда (и далее на Волжских болгар) и вновь покорять воинственных вятичей, которые упорно подчиняться не хотели и добивались самостоятельности. Киевским князьям, наконец, удалось здесь утвердить свою власть, и город Муром получил в удел сын Владимира Святого - св. Глеб. Он княжил здесь всего два года, а затем был сманен лестию Святополка Окаянного и убит.
Напомню, что еще в X веке, при Владимире Святом, Русь была более или менее единой; но уже в XI веке началось дробление Руси на уделы, по наследникам старших в роде и влиятельных князей. Уделы часто переходили из рук в руки по древнему родовому «лествичному» праву (когда после смерти старшего брата старшинство в роде наследовал не его старший сын, а более младший брат умершего и т.п.). Сейчас кажется, что более разумно было бы наследование от отца к старшему сыну (как и стало много позднее), но в эпоху постоянных военных набегов князья часто погибали на поле боя еще молодыми, когда их дети были еще детьми; оставлять род без мужественного и боеспособного военачальника (каковым более вероятно являлся не малолетний сын, а брат погибшего) было неразумно. Поэтому и переходило старшинство в роде к более младшему брату погибшего, а не его сыну. Однако, с течением времени старшинство в роде становилось все более запутанным и все более спорным. Ясных и постоянных границ между областями Руси тогда не было, и князья часто меняли города и земли либо по праву «лествичного наследования», либо по воле старшего (Великого) князя переходя из города в город. Иногда горожане сами какого-то князя приглашали, какого-то изгоняли, но, в основном, это было подконтрольно Великому князю Киевскому.
С дроблением потомства Рюриковичей на отдельные линии и ослаблением степени родства князей, их вражда усиливалась, тогда (XI-XII вв.) и стали формироваться княжества, независимые друг от друга и Великого князя Киевского.
Формальной датой основания г.Рязани считается ее первое упоминание в летописи в 1096 году. Кто основал современную Рязань - точно не известно, но Д.И.Иловайский считает, что основателем мог быть младший из братьев-наследников черниговского князя Святослава Ярославича (сына известного Ярослава Мудрого), Ярослав Святославич, получивший поокские земли (Рязань и Муром) в свой удел около 1078 года. Этого Ярослава Святославича (умер в 1129 году) Иловайский считает первым независимым Рязанским князем. От него пошли линии независимых Муромских и Рязанских князей.
Однако, известно также, что еще на век ранее был в этих местах и Киевский князь Святослав Великий (или Первый, отец Владимира Святого), ходивший походом на болгар и хозар в 964 году, и подчинивший вятичей в 966 году. Так что основателем Переяславля Рязанского (современной Рязани), как форпоста среди недавно подчиненных его воле вятичей, а также для обороны его владений с востока, мог быть и Киевский князь Святослав Великий.
Интересен и такой факт: современная Рязань (прежний Переяславль-Рязанский) стоит у впадения в р.Оку речек Лыбедь и Трубеж; а ведь речки с такими названиями есть и в Киеве! Есть в Рязани и ручей Дунайчик! Очевидно, это напоминание наших предков-вятичей (или - князей-Рюриковичей с дружинами) о приходе сюда с Запада, из Киевской Руси... Кстати, речки с такими же названиями есть в г. Переславль Залесский, что тоже говорит о «киевском» происхождении этих топонимов.
Формирование независимых княжеств было законодательно закреплено в 1097 году на Любечском съезде князей, когда князья решили: «Кождо да держить отчину свою». Было это делом вынужденным, поскольку из-за запутанности старшинства по «лествичному праву» в разраставшемся потомстве рода Владимира Святого уже многие стали претендовать и на главный, Киевский престол, и на другие богатые уделы. Это приводило к кровопролитным ссорам и войнам князей. Что, в частности, было причиной начавшегося упадка Киева как стольного града.
Однако принятая мера - сидеть в своих «отчинах» и стала главной причиной феодального дробления Руси и ее ослаблению перед лицом внешних врагов. Если к XII веку на Руси было около 15 более-менее независимых уделов, причем князья часто переходили из одного в другой, то в XIII веке - это были 15 абсолютно независимых друг от друга т.н. Великих княжеств (число их, впрочем, со временем уменьшилось - некоторые из них в XIII-XIV вв. подчинила Литва) и до 250 удельных (зависимых от Великих) княжеств со сложными взаимными отношениями.
За Святославичами (сыновьями Святослава, сына Ярослава Мудрого): Олегом, Давыдом и младшим братом, Ярославом, на Любечском съезде князей в 1097 году было закреплено Черниговское княжество, куда входили Чернигов, Тмутракань, Новгород Северский, Рязань, Муром и окружающие земли. Чуть позднее, при делении по наследникам уже Черниговского княжества, Ярославичам (потомкам Ярослава Святославича, младшего сына упомянутого выше Святослава Ярославича Черниговского) досталось все среднее и нижнее течение Оки (то-есть Муром и Рязань с округой). Именно этого Ярослава Святославича (умер в 1129 году) Д.И.Иловайский считает первым собственно Рязанским князем. От него пошли две княжеские линии: Рязанских и Муромских князей.
Таким образом, Рязань вышла из-под опеки Чернигова и стала самостоятельным княжеством к первой четверти XII века. Однако, в 1237 году Русь подверглась монголо-татарскому нашествию, и как остальные русские княжества попала в вассальную зависимость от Орды. Впрочем, эта зависимость выражалась, в основном, в выплате ежегодной дани, даче ярлыков на княжение представителям уже существующих династий, и периодических разграблениях ордынскими отрядами контролируемых татарами земель.
Пользуясь обескровливанием Руси от татарского нашествия, большую часть русских земель на западе (современную Белоруссию и Украину, - а также и собственно великорусские земли, в том числе и западную часть Черниговского княжества, а по временам даже и Курские и Смоленские земли(!), захватила и подчинила Литва. В этот момент начинается самостоятельная борьба Рязани и с татарами, и с Литвой, и с возвышающейся Москвой - потомством могущественных Владимиро-Суздальских князей. Тогдашняя Литва, кстати, большей частью этнически была русской, ведь даже Курск с середины XIV века около 150 лет был в составе Литвы (!), и границы Литовского княжества соприкасались в то время на юго-западе с Рязанской землею. (М.К.Любавский в «Лекциях по древней русской истории до конца XVI века», прямо пишет о «Литовско-Русском государстве», а не о «Литве»). Некоторые из Литовских князей даже сражались на поле Куликовом на русской стороне, другие, однако, спешили на помощь Мамаю вместе с князем Ягайло (Ягелло). А, к примеру, Олег Рязанский был женат на сестре литовского князя Ягайло, что не мешало Рязани и Литве то дружить, то воевать друг с другом.
Как самостоятельное княжество Рязань просуществовала около 400 лет, с начала XII века и по 1521 год. Великим князьям Московским удалось присоединить Рязанское княжество самым последним из независимых (Великих) русских княжеств, уже после подчинения ими Господина Великого Новгорода, Пскова, Смоленска, Твери, Нижнего Новгорода, Ярославля...
Согласно Д.И.Иловайскому («История Рязанского княжества«) и »Рязанской энциклопедии» (Изд. "Пресса", 1999 г.), всего было 33 Великих (независимых, никому не подчиняющихся на Руси) Рязанских князя. Родословие Рязанских князей является предметом реконструкции, проделанным, в основном, Д.И. Иловайским, ибо собственные рязанские летописи в огне многочисленных пожарищ не сохранились, а летописцы других земель о рязанских князьях и событиях сообщают фрагментарно, упоминая только самые значительные явления. Известно, что Рязанские князья были не Мономаховичи (потомки Владимира Мономаха, который был внуком Ярослава Мудрого и сыном Всеволода Ярославича), как Московские князья, а Святославичи (потомки Святослава Ярославича, сына Ярослава Мудрого). Поскольку Святослав Ярославич был старшим братом Всеволода Ярославича, то и его потомки, Рязанские князья, формально принадлежали к более старшей ветви потомков Ярослава Мудрого, чем Московские князья. Московские князья непосредственно произошли от князей Владимиро-Суздальских; Рязанские - из семьи Черниговских князей. И Черниговские и Владимиро-Суздальские князья - в свою очередь произошли от Киевских князей - от Владимира Святого.
Первый собственно Рязанский князь - Ярослав Святославич (ум.1129 г.) (внук Ярослава Мудрого, сын его сына Святослава Ярославича), ему наследовал князь - Святослав (от него пошла линия Муромских князей), ... и последним был Великий Рязанский князь Иван Иванович (княжил до 1521 г.).
Княжеские линии часто переплетались, умершему или погибшему князю наследовал часто не его сын, а младший брат (что вполне понятно, ведь дети погибшего князя могли быть еще малы, а ведь надо было командовать дружиной, отражать набеги врагов и т.п.) и порой на Великий Рязанский стол восходили ближайшие родственники (двоюродные братья, дяди, племянники) и соперники Рязанских - удельные Пронские князья (г. Пронск - один из древнейших городов Рязанской Земли). Часто наоборот, младшие наследники Великих Рязанских князей садились на Пронский стол. История Рязанской земли полна столкновениями князей этих двух соперничавших древних городов, что очень сильно ослабляло Рязанщину перед лицом внешних угроз. Могущественные соседи (и половцы, и суздальцы, а позднее и москвитяне, и татары) часто использовали эти противоречия к своей выгоде, поддерживая ту или иную сторону...
Наибольшего могущества Рязанское княжество достигло при князе Олеге Ивановиче(правил с 1350 по 1402 год). При нем Рязанское княжество начало чеканить свою монету.
В 1386 году за сына Великого Рязанского князя Олега, Федора, Дмитрий Донской выдал замуж свою дочь Софью. С этого породнения начинается сильное сближение Рязанского и Московского княжеств, закончившееся через 135 лет присоединением Рязанской Земли к Русскому государству.
Последний Великий Рязанский князь Иван Иванович (род. ок. 1495, умер ок.1534 гг.) был захвачен в плен Великим князем Московским в 1521 году якобы из-за подозрений в сношениях с Крымским ханом. (Напомню, что Москва тогда активно «собирала» русские земли, так что вряд ли обвинения имели под собой основания, имея ввиду многосотлетнюю «любовь» Рязани к татарам).
Этому предшествовали следующие события. Родной дядя последнего Рязанского князя Ивана Ивановича, князь Федор Васильевич (умер в 1503 году не оставив наследников), свой удел, значительную часть земель Рязанского княжества, в том числе даже и прежнюю столицу княжества - г.Старая Рязань, по завещанию передал своему родному дяде Московскому князю Ивану III, а не своему племяннику Ивану Ивановичу, сыну брата, как предполагалось по договору 1496 года между Рязанскими князьями родными братьями Иваном и Федором Васильевичами. Получив Рязанский удел Федора Васильевича, Московский князь Иван III стал именовать себя, наряду с другими титулами, и князем Рязанским (хоть владел он пока лишь частью Рязанской земли)... В этот момент наследнику Великого князя Рязанского Ивану Ивановичу было лишь 8 лет, так что постоять за свои права он не мог. А его отец, предпоследний Великий Рязанский князь Иван Васильевич, умер за 3 года до этого. Так и получилось, что ко времени вокняжения Ивана Ивановича на Рязанском столе от прежнего Рязанского княжества осталась уже только часть, со всех сторон охваченная Московскими землями... Поступок князя Федора Васильевича можно оправдать, очевидно, преклонением перед Московским князем Иваном III, безусловным Героем того времени, сбросившим, наконец, в 1480 году ненавистное татаро-монгольское иго. Кроме того, князь Федор Васильевич, очевидно, желал объединить силы и ресурсы Рязанского и Московского княжеств в составе единого государства. К этому времени наиболее дальновидные князья поняли, что в целях построения мощного Русского государства нужно отказаться от местного патриотизма и личных амбиций. Надо сказать, что бабушка последнего Рязанского князя Ивана Ивановича, (мать его отца Ивана Васильевича и дяди Федора Васильевича) княгиня Анна, была из рода Великих Московских князей. Она была дочерью Василия Темного и родной сестрой Ивана III, Великих князей Московских. Иван III, женившись вторым браком на византийской принцессе Софии из царского рода Палеологов, племяннице последнего византийского императора Константина Палеолога, стал и сам именоваться царем. Про Софию известно, что до выхода замуж за Ивана III, она жила в эмиграции в Италии, куда незадолго до этого перебрались потомки Византийских императоров, бежав от турок, захвативших Византию и Константинополь. За Софию сватались и французский король и Миланский герцог; однако, не желая изменять православию, принцесса София им отказала. При Иване III был перенят и византийский двуглавый орел в качестве государственного символа Русского государства. Отсюда же и преемственность: «Москва - третий Рим, а четвертому - не бывать». Очевидно, в это время на Русь были перевезены и древние манускрипты, наследие Византийских императоров, положившие начало знаменитой «библиотеке Ивана Грозного».
Ивана Васильевича III, присоединившего много русских земель к своим московским владениям, в частности Новгород, Псков, Тверь, Смоленск, Ярославль, Нижний Новгород, а также многие западные и южные русские города, прежде подчинявшиеся Литве, сбросившего татарское иго, взявшего приступом Казань и посадившего там дружественного ему хана, успешно воевавшего со Швецией, Польшей, Литвой, русские историки назвали Великим, а в народе иногда называли и Грозным, также как впоследствии нарекли его внука и тезку, Ивана Васильевича IV Грозного). Иван III любил свою сестру, Рязанскую княгиню Анну, и принимал у себя в Москве с большим почетом. Рязанские князья Иван и Федор Васильевичи, сыновья княгини Анны, уже в то время были верными союзниками Ивана III, своего родного дяди, хотя и оставались независимыми Великими князьями. С именем княгинии Анны связано воспоминание о мире и тишине на протяжении 37 лет, которые провела на Рязанской Земле любимая сестра Ивана III. Умерла она в 1501 году.
Кстати, эта история показывает, что Московские князья собирали русские земли не только силой оружия и денег, но и посредством династических браков, последовательно проводя эту политику на протяжении нескольких поколений. В уме, стратегическом мышлении, упорстве стремления к поставленной цели, а также и в творческом подходе к ее выполнению им не откажешь.
После Ивана III на Московский стол взошел его сын Василий Иванович, который приходился Великому Рязанскому князю Ивану Ивановичу двоюродным дядей. Несмотря на это, достигнув совершеннолетия и возмужав, последний Великий Рязанский князь Иван Иванович стал стремиться к самостоятельности своей и своего княжества, за что был вызван в 1521 (по другим источникам в 1517) году в Москву и арестован.
Воспользовавшись сумятицей во время нападения крымских татар на Москву в 1521 году, последний Великий Рязанский князь, Иван Иванович, бежал из московского плена в Литву, где был наделен землями в Трокском воеводстве. Крымский хан писал в Литву князю Ивану Ивановичу, звал к себе, предпринимая попытки переманить его, чтобы использовать как популярного в Рязани союзника в войнах против Русского (тогда - Московского) государства. Однако, князь Иван Иванович на эти посулы не поддался, ни в Крым не поехал, ни попыток вернуться на Рязанский стол или мстить Москве не предпринял. Прожил он в Литве недолго; согласно Иловайскому, он умер там около 1534 года.
Таким образом, с 1521 года Рязанское княжество утрачивает собственных князей и последним из независимых русских княжеств входит в состав Русского государства.
Интересно, что в 1444 году в летописи при описании отражения набега татарского царевича Мустафы впервые упоминаются казаки рязанские; они и положили начало русскому казачеству. Данков прежде назывался Донков, по реке Дону, на которой стоит), далее к югу от Данкова, Ельца, Лебедяни, от рязанской украйны, как тогда говорили, - были свободные земли, где и селились выходцы из центральной Руси, вольные, никакой центральной власти не подчиняющиеся люди - казаки.
После присоединения Рязанского княжества к Московскому в 1521 году было образовано Рязанское наместничество: вместо Рязанского князя стал править наместник, назначаемый из Москвы.
Первым Рязанским наместником стал Иван Васильевич Хабар, известен и как Хабар Симский (а вообще-то, по-настоящему, - Образцов Иван Васильевич). Он прославился тем, что воинской хитростью отобрал в 1521 году у крымского хана Мухаммед Гирея (или иначе Магмед Гирея) грамоту об обязательстве Великого князя Московского быть вечным данником крымского хана. Мухаммеду Гирею дали такую грамоту московские бояре, чтобы только он ушел от разоренной им в 1521 году Москвы (сам Великий князь Московский бежал тогда из города). От Москвы подойдя к Переяславлю Рязанскому, Мухаммед Гирей грамотку-то и предъяви, мол я и тута хозяин! А рязанцы под руководством своего бравого воеводы и грамотку эту реквизовали и крымчаков пушками отогнали от Переяславля Рязанского. - Грамоте он знает, черт чудной, на нас не подиви! Пушки были и у крымских татар, однако рязанские пушкари оказались искуснее турецких, которых татары взяли с собой в поход на Русь.
В ходе построения Белгородской засечной черты для защиты вторжений из Степи рязанские наместники и воеводы заложили города Воронеж (1586 г.), Тамбов (1636 г.), Козлов (1635 г.), Усмань (1645 г.). Эти города и прилежащие к ним земли заселялись, в основном, рязанскими служилыми людьми и крестьянами.
В 1709 году Петр I разделил территорию России на 8 губерний. Часть Рязанщины вошла в Московскую губернию как Переяславль-Рязанский уезд (в него входили города Переяславль Рязанский, Зарайск, Михайлов, Пронск, Гремячий, Печерники с уездами). Южные земли Рязанщины были тогда отнесены к Азовской губернии (позднее названной Воронежской): города Шацк, Ряжск, Скопин, Сапожок, Данков, Лебедянь с уездами. Восточные районы: города Касимов, Кадом, Елатьма с уездами - были отнесены к Казанской губернии. Однако, губернии оказались слишком большими и трудноуправляемыми, поэтому последовала вторая реформа.
В 1719 году по новой реформе губернии были разделены на провинции. Вся территория Российской империи была поделена на 50 провинций; была образована и Переяславль-Рязанская провинция в составе Московской губернии, к ней относились: Зарайск, Михайлов, Гремячий, Пронск, Печерники, Сапожок с уездами. В Азовскую губернию к Елецкой провинции были отнесены: Данков, Скопин, Лебедянь. К Тамбовской губернии отнесли Ряжск. К Шацкой провинции - Касимов, Кадом, Елатьма.
Таким образом, границы исторической Рязанщины неоднократно перекраивались и ее земли и города попадали в различные административно-территориальные деления России.
В правление Екатерины II была проведена новая территориально-административная реформа. По Указу Екатерины II от 28 февраля в 1778 года «О учреждении Рязанской губернии» была учреждена самостоятельная Рязанская губерния в составе 12-ти уездов: Рязанский (г.Переяславль Рязанский тогда же переименовали в г.Рязань), Зарайский, Михайловский, Пронский, Ряжский, Сапожковский, Касимовский, Скопинский, Елатомский, Егорьевский, Спасский, Данковский. 16 октября 1779 года г. Елатьма с уездом был передан Тамбовской губернии, а от Тамбовской губернии передано Рязанской село Раненбург (бывшее Слободское); оно было также переименовано в город и создан соответствующий уезд Рязанской губернии.
В 1860 году в состав Рязанской губернии входили уезды: Рязанский, Пронский, Михайловский, Зарайский, Егорьевский, Спасский, Касимовский, Сапожковский, Ряжский, Скопинский, Данковский и Раненбургский (это документировано на карте 1860 года издания, приведенной, например, в «Рязанской энциклопедии», изд. «Пресса», 1999 г.). В этом виде Рязанская губерния сохранилась до Октябрьской революции 1917 года. 4 мая 1922 г. постановлением ВЦИК РСФСР Егорьевский и Зарайский уезды были переданы из Рязанской в Московскую область. 4 января 1923 г. Елатомский и Шацкий районы (без трех волостей) Тамбовской губернии были переданы Рязанской области. В 1926 году переданы из Рязанской области во Владимирскую г. Гусь-Хрустальный и ряд других пунктов Касимовского уезда. В 1929 году почти вся Рязанская губерния, а заодно и Тульская, вошли в состав Московской области. 26 сентября 1937 года постановлением ВЦИК Московская область была разделена на три области: Московскую, Рязанскую и Тульскую. В Рязанскую область, передавались 39 районов от Московской области (которые до революции входили в состав Рязанской губернии) и, кроме того, к Рязанской области были присоединены 13 районов от Воронежской области. В январе 1954 года к образуемой Липецкой области от Рязанской были переданы 10 районов (происходящие из дореволюционных земель Рязанской и Воронежской губерний).
Таким образом, в результате всех перекраиваний, в советское время от Рязанской губернии были отрезаны районы Зарайский и Егорьевский (отошли к Московской области в 1922 году), Данковский и Раненбургский (отошли к Липецкой области, образованной 6 января 1954 года), город Гусь-Хрустальный с районом (отошел к Владимирской области в 1926 году). В то же время, от Тамбовской области к Рязанской были присоединены районы Елатомский, Шацкий, Кадомский и Сасовский (в 1923 году).
Город Шацк и его уезд входили в состав Тамбовской губернии с XVIII века и вплоть до XX века, что отразилось и на историческом гербе этого города. Однако, город Шацк был заложен в XVI веке на Рязанской Украйне (окраине), как тогда говорили, и перед Диким Полем (Степью). Он был опорным пунктом Шацкой засеки, тянувшейся на 300 верст по линии: Шацк - Сапожок - Ряжск - Скопин, прикрывающей Рязанскую землю, и всю тогдашнюю Россию с юго-востока. Город Шацк и его уезд заселялся тогда рязанскими служилыми людьми и крестьянами. Кадом и Елатьма перечисляются еще в Никоновской летописи (XII-XIII вв.) в списке «городов Резанских».
Гербы городов Зарайска, Егорьевска, Раненбурга, в 1948 году переименованного в г.Чаплыгин и сравнение с гербами городов Рязанских свидетельствуют о их рязанской исторической основе (на верхнем золотом поле герба - княжеская шапка с зеленым верхом, под ней меч, перекрещенный с ножнами).
По указанным причинам уроженцев этих городов и земель (например, скульптора А.С.Голубкину, филолога В.В.Виноградова и маршала К.А.Мерецкова, родившихся в г.Зарайске или Зарайском уезде Рязанской губернии, а ныне это Московская область; историка Д.И.Иловайского и математика С.А.Чаплыгина, родившихся в г. Раненбург, Рязанской губернии, ныне г. Чаплыгин Липецкой обл.) мы и считаем своими земляками-рязанцами, тем более, что родились они именно в Рязанской губернии и сами себя считали рязанцами.
В Москву, как в крупный город и центр, по разным причинам на протяжении веков переселялись многие поколения рязанцев. Так что «рязанские корни» имеют и многие из тех, кто себя к рязанцам не причисляет. По оценке Рязанского землячества в Москве, в настоящее время в столице живет до полумиллиона непосредственных выходцев из Рязанской области.
Несколько лет спустя Василий III завладел Рязанью. Он и раньше тут распоряжался, как в своей земле, и здешний князь на деле был только московским наместником. Молодому рязанскому князю Ивану Ивановичу хотелось полной независимости; завел он сношения с крымским ханом – думал с его помощью отделаться от Москвы. Об этом вовремя проведал Василий Иванович. Он подкупил самых близких людей и советников рязанского князя, зазвал его к себе в Москву, посадил его под стражу, а его мать заключил в монастырь. Рязанская область была присоединена к Москве (1517 г.). Рязанскому князю удалось, впрочем, убежать из Москвы в Литву, но область его осталась за Москвою; а жителей Рязани так же, как раньше новгородцев, а потом псковичей, целыми толпами выселяли по разным городам московским, чтобы не было никаких движений в пользу старых порядков; управлять рязанскими городами стали московские наместники.
Рязанский кремль
Присоединение Северской земли к Москве
Вслед за Рязанью к Москве была присоединена и северская земля, которая подчинилась москвичам в конце правления Ивана III на правах самостоятельного удельного княжества . При Василии III в северской земле в это время княжил внук Дмитрия Шемяки – Василий. Он верно служил великому князю, отличался воинской доблестью, и Василий III оказывал ему свои милости, но не особенно долюбливал его за беспокойный, смелый нрав и зорко следил за ним. На него донесли в Москву, будто он завел сношения с Литвой. Он проведал о доносе и, зная свою правоту, сам просил у великого князя суда:
– Повели, государь, мне, холопу твоему, быть в Москве – дай мне оправдаться изустно; пусть навеки умолкнет клеветник мой... Исследуй дело. Если я виноват, то голова моя пред Богом и тобой.
Он приехал в Москву и вполне доказал свою правоту. В 1523 г. пришлось ему опять ехать в Москву оправдываться от новых обвинений. На этот раз дело кончилось иначе: великий князь принял его сначала ласково, но через несколько дней велел заковать и засадить в темницу, как будто уличенного в тайных сношениях с Литвою.
Троцкий игумен Порфирий стал было ходатайствовать за него, когда Василий III приехал в монастырь на храмовый праздник.
– Если ты прибыл сюда, – сказал игумен, – в храм Безначальной Троицы, просить милости за грехи свои, то сам будь милосерд над теми, кого без вины гонишь!..
За эту смелую речь Василий Иванович приказал выгнать Порфирия из монастыря, велел его даже заключить. Хотя потом и дана была ему свобода, но игуменство не было возвращено.
Митрополит Даниил поступил совсем не так: он раньше дал Шемячичу слово, что ему не причинят вреда в Москве, а между тем одобрял поступок великого князя! «Бог, – говорил он, – избавил великого князя от «запазушного» врага!»
Не только митрополит так смотрел, и в народе были люди, которые понимали, сколько беды происходило от уделов и сочувствовали уничтожению их. Говорят, когда Шемячич попал в заключение, какой-то юродивый ходил по улицам с метлою и кричал:
– Пора очистить Московское государство от последнего сора! (Т. е. избавить от последнего удельного князя.)
С присоединением Рязани (1517) и Северского княжества (1523) не стало больше уделов в восточной Русской земле: всю ее забрали под свою сильную руку московские государи.
Теперь оставалось им добывать «свое достояние» от Литвы.
Объединение Московской Руси при Иване III и Василии III
